ЗАЛОМИВШИ ЛИХО ШАПКУ НАБЕКРЕНЬ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

[jaga_lux_2]

    Вот вы можете себе представить, что выйдя во чисто поле какой-нибудь француз или немец, не дай Боже, начнет истошно голосить "Поле, французское поле-е-е-е!...Ты мое счастье, ты мое горе...итд" или какую-либо крайне неприличную песню про то, как пить в кабаке и гулять с кумой с калачами ("Камаринский мужик", кстати, Калинка совсем не народная песня) провозглашать основой национальной культуры (Глинка)?. Или , например, у итальянцев - есть ли свой, итальянский Бог? С которым они, итальянцы, держаться накоротке (не путать с отдельными святыми), и уверены, что он покровительствует только итальянцам, т.к. они этакие особенные? Таковых нет, кроме русских, населяющих Россию.И русские и Россия являются мифологемами, легализованными немецкими царями и "великой русской литературой", созданной людьми неопределенной национальности. Ибо в Российской империи не было графы "национальность", а "вероисповедание", и каждый черт-знает-кто мог считать себя  кем хотел. А остальное рисовали в толстых книгах с золотыми обрезами, думая, что таким образом можно кого-то обмануть. 
    Смешно считать своей национальностью - прилагательное, образованное от множественного числа названия империи Киевская Русь (руський), и обозначающее по сути лицо из свиты наместника (например, Добрыня из Руси и все, кто ему служит - руськие). Не может этнос не иметь свою культуру, корни в фольклоре. Как-то один филолог русского языка, японец из Японии, приехал в Питер ( где, кстати, тоже укоренились и расплодились ингерманландцы-не хотят быть русскими, подишь ты) в Университет на кафедру славистики для работы над диссертацией по фольклору. Ан незадача вышла - сколько ни ездил он по экспедициям - ну нет этого самого фольклора, днем с огнем не сыщешь. Он уже и так и сяк - нет и всьо, и никаких корней русских по "всей Руси великой". Дело плохо, научной работы никакой. Но тут - о радость, знакомится он на конференции с завкафедрой украинской фольклористики Киевского Университета им Т.Г.Шевченко, ныне покойной. которая приглашает его поработать к себе на кафедру. И вот тут, наконец, и обнаруживает японский ученый эти самые русские корни в фольклоре, но они оказываются украинскими, на самом деле. Он остается на кафедре, прекрасно , в отличие от меня, овладевает украинским языком, в восторге от народа, страны, всего вокруг, защищает сначала одну диссертацию, потом докторскую - и прекрасным образом преподает в Университете, читая кроме того лекции за рубежом. Эта история подлинная, не называю имен, но каждый желающий может самолично пообщаться на кафедре с паном профессором - исключительно образованным и культурным человеком. Вот такая история про украинскую сакуру в вишневому садочку.
    литературовед Мирон Петровский в своей книге "Мастер и город" упоминает, какое было понимание России в культурной среде  в начале ХХ века:  в одном перергбурском литературном кружке разгорелся спор об Украине и Малороссии, о провинциальности тамошней культуры и пр. И тогда поэт Велемир Хлебников объяснил присутствующим, что провинциями по отношению к Киеву являются как раз Москва и пр., не говоря уже о таком захолустье, как Петербург, т.к. само слово "провинция" происходит от латинского слова "vincere" - побеждать, поэтому Киев и прилегающие земли никак не подпадают под это определение, включая и развивающуюся там культуру. После этого спор прекратился и все тихо разошлись.
    А если каким-то этносам, то ли монголам, то ли перми, мещере или твери, не говоря уже о более мелких, захотелось присоединиться к более высокой и древней культуре - то, даже своровав название, нет возможности развивать ее дальше - нет народного пласта, питающего традицию. Какие в России были языческие боги? Где происходит действие древнерусских сказок? Обычаи масленницы нахально скалькированы - особенно знаменитые блины. Можно почитать Фрезера "Золотая ветвь"- там у него есть об обычаях и традициях "Южной России", как он называет Украину.
Показательно и творчество Николая Васильевича, к какой бы национальности его не приписывали - все его произведения поделены на две части - в одной все темное, мрачное, глупое и мертвое, выморочное и неестественное: Петербургские повести, Ревизор, Мертвые души. В другой все светлое и доброе, волшебное и страшное, мистическое и мифологическое; тут щутки и смех, слезы и любовь, герои и слава - все естественное и прекрасное: Вечера на хуторе, Миргород, Тарас Бульба.Белинский люто ненавидел Гоголя за эту его нерусскость.
    Но, собственно, что и зачем доказывать людям у которых какой-то особенный дух и запах, собственный Бог, кому ни закон, ни история не писаны - царь Александр I пожаловал Карамзину статского советника, медаль и заплатил 60 тыс. за фальсифицированную историю - и все ее цитируют, как будто так и нужно. Как видно, у людей без национальности и своя особенная совесть - такой нет нигде, очень редкая, прямо скажем уникальная - совесть вора и мошенника.Кто-то скажет - нельзя обобщать, в каждой нации есть нормальные люди и подлецы. Советую поговорить с теми, кого вы считаете нормальными - они сразу начинают относиться к тебе специфически - вот посмотрим, сколько после этой статьи будет негатива. Даже интересно стало. Но я говорю на эту тему, с привлечением языковых нюансов, очень много лет - еще ни одного нормального не встретила, начиная с семидесятых только и делаю, что отбиваюсь от расщепленного сознания "русских" в бесконечных спорах. Но о языке в другой части.

ПРИЛОЖЕНИЕ
— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это вдоль улицы бежишь?
— А бегу я для похмелки в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!

В кабаке столбом веселье и содом.
Разгулялся, расплясался пьяный дом!
У кого бренчат за пазухой гроши,
Эй, пляши, пляши, пляши, пляши, пляши!

В развеселом, в разгуляе кабаке
Мужичок несется в пьяном трепаке.
То подскочит, то согнется в три дуги,
Истоптал свои смазные сапоги!

Ах, он, сукин сын, камаринский мужик!
Он на весь кабак орет-кричит!
И руками и плечами шевелит,
А гармонь пилит, пилит, пилит, пилит!

— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— Заломивши лихо шапку набекрень
Тороплюся я к куме своей в курень!

У кумы в курене печка топится.
Мужичок к куме спешит-торопится!
А кума моя калачики печет
Мужичкам, кто заглянет, то всем дает!

Испечет она калачик горячо
Да уважит мужичка, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!
Ах, еще, еще, еще, еще, еще!

Эх, калачики, мои вы калачи!
Хороша кума у печки, у печи!
Наклонилася кума моя душа,
До чего ж ты люба-мила хороша!

— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Сзади ты к куме своей привык,
А, коль хочешь испытать на передок,
От печи веди куму ты в уголок!

Калачи кума пекла, пекла, пекла!
Мужику попробовать дала, дала, дала!
Ах, дала, дала, дала, дала, дала!
Ах, еще дала, дала, дала, дала!

— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Что ж ты голый на земле, подлец, лежишь?
— Полушубок в кабаке я заложил,
Да зато с кумой был весел, не тужил!

Сапоги я, братцы, пропил, прогулял,
Да зато беды-заботушки не знал!
Я, мужик, хоть без сапог, а не дурак
Не забуду путь-дороженьку в кабак!

— Ах, ты, сукин сын, камаринский мужик!
Ты куда это опять бежишь, бежишь!?
— А бегу я снова братцы в кабачок,
Без похмелки жить не может мужичок!