ПРОДОЛЖЕНИЕ РОМАНА :: ГЛАВА 2

[jaga_lux_2]

(продолжение) 
Когда она подошла к уютным креслам, в которых устроилась эта парочка, события мчались вперед на полных парах.
- Итак, Павел, - ага, они уже называют друг друга по имени, - вы, должно быть чертовски тонко понимаете современное искусство, если решили купить этот впечатляющий холст.- Карина опять растянула свои полные губки в завлекательной улыбке, но Анюте хватило впечатлений и, честно, надоело наблюдать за этой ловлей на крючок, хотя этот Царьков отнюдь не производил впечатление глупого пескаря, которые так легко попадаются в расставленные сети. Скорее наоборот. Поэтому она про себя пожелала им обоим удачного клева и молча поставила поднос на кофейный столик, за которым устроились Карина и Павел, потягивая кофе и обмениваясь замечаниями и понимающими взглядами. А затем молча удалилась в свой угол, к своим каталогам и мечтам, предоставив жертв кофейной отравы своей судьбе.
 Но тут новая мысль пришла ей в голову. Ведь она может описать весь этот эпизод и вставить в свой роман. Эта маленькая сценка весьма пригодится для характеристики ее главного героя – Ромео, и это будет поводом рассказать о его корнях, его польских корнях. Ведь поляки такие галантные кавалеры, так красиво умеют ухаживать за женщинами, и так легко поддаются женским чарам. Так что этот Павел не только идеально подходит под описание внешнего облика героя, но и его поведение в реальной жизни может дать готовый материал для ее книги. Эта сценка будет у нее служить завязкой – провокация ревности: героиня случайно видит, как герой флиртует на вечеринке с какой-то сексуальной маньячкой.
 Все благие намерения поработать тут же улетучились у нее из головы, и Анюта лихорадочно хватает блокнот и начинает строчить без остановки. В течение нескольких минут в галерее стоит тишина, прерываемая только серебристым смехом Карины. Анюта так увлеклась своими записками, что не заметила, как Павел несколько раз пристально посмотрел в ее угол, как бы недоумевая, что это она там так усердно записывает, низко склонившись над столом. Затем из своего кабинета вышел Валентин с дядей Мишей, который изготавливал все рамы, рамки и стенды для картин в галерее.
- Павел! Простите пожалуйста, давно вы ждете? Карина,что же вы не сказали мне, что Павел уже тут?
- Ничего страшного, Валентин, все нормально. Я специально пришел немного раньше, чтобы осмотреться, и мы с вашей помощницей немного побеседовали на темы искусства. Так что все сложилось весьма удачно. – Павел поднялся с диванчика, почти на голову возвышаясь над Валентином.
- Да-да, - поддакнула Карина, - я знала, что столяр скоро уйдет, а мы немного поговорили и, по-моему, неплохо провели время. Не так ли, Павел? – игриво прощебетала Карина, по своей глупости сразу же открыв все карты.
Но замечание шефа протрезвило ее, и Карина бросилась выполнять свои непосредственные обязанности. Она быстренько провела посетителей – одного в кабинет, а другого к двери, а  после этого подскочила к Анюте, вся переполненная новыми впечатлениями.
- Нет, ты видела – Павел Царьков – ведь он работает в той крутой консалтинговой фирме. Ну кто бы мог подумать, что он такой культурный и шикарный!
- Да уж, о тебе этого не скажешь,- не слишком любезно отозвалась Анюта. - Да у тебя чуть глаза не вылезли на лоб, когда ты его увидела.
 Но затем, слегка помедлив, она все-таки добавила:
- Мне кажется, ты на него произвела не меньшее впечатление.
Карина оживилась:
- Да ты что, ты действительно так думаешь?
- Это была просто поэма. Романтическая сказка в действии. Я тут как раз конспектировала, чтобы ничего не упустить из твоей блестящей техники обольщения мужчин.- съязвила Анюта. Но как и следовало ожидать, сарказм ее слов пропал втуне.
- А я обратила внимание, что ты все время что-то пишешь в своем уголке. Но не думай, что я не заметила, как у тебя блестели глазки, когда я вошла, а ты к нему чуть ли не прижималась.
 Глаза у Карины тоже блестели, но не как звезды, а, скорее, как плошки.
- Могу тебя уверить, что причина совсем другая. Ты же знаешь, что мое сердце принадлежит этому ничтожеству, Алексу. Нет-нет, просто он идеально подходит для...- Анюта заколебалась.
- Идеально подходит для? – в глазах у Карины зажегся огонек - ...для чего?
- Да так, ерунда, просто есть одна идея, - Анюта внезапно решила не рассказывать своим работодателям о своем намерении создать шедевр в жанре мыльного искусства. Не то, чтобы она опасалась презрительной оценки своего замысла, хотя это было бы неизбежно, а из практических соображений - она была уверена, что ее непременно пригрузили бы дополнительной работой. А к этому она совсем не стремилась.
- Ну ладно, это не важно, но ты все равно держись от него подальше со своими идеями, потому что я хочу уговорить Павла пойти со мной на выставку в галерее «Арт» на следующей неделе.
- Однако быстро же ты работаешь! – отметила Анюта.
- Правда пока не удалось уговорить его пойти на выставку именно со мной – он очень загружен работой, и может быть занят как раз тогда, когда я ему позвоню. Но будем пытаться. Кстати, о работе, - Карина озабоченно глянула на часы. - Пойду-ка я к себе, и закончу оформление документов, а то как бы Валентин не догадался, что мы тут сплетничаем.
 И только почти дойдя до своей двери, как бы спохватившись, обернулась к Анюте со своей коронной просьбой:
- Аннушка, не поможешь ли убрать чашки? Большое тебе спасибо заранее.
 
           Х Х Х
 Денис удобно устроился в кресле, смакуя фирменный кофе, свареный по-турецки крупным специалистом по этому делу – Фаиде-заде. Его взгляд рассеяно скользил по новой двухэтажной квартире. Вполне интеллигентно и по-джентельменски – лестница наверх, небольшой фонтанчик, витражи. Все-таки получилось то, что он хотел, хотя площадь не очень-то позволяла размахнуться.
А два месяца назад Денис с озабоченным видом сидел за компьютером в своем маленьком офисе, и ругался нехорошими словами. Ну и клиент ему попался – попробуй устроить Версаль в современной квартире. Он размышлял о суетности этих немного смешных усилий: вместо благородных звуков струнного квартета – шум столичной улицы, прозрачных озер и рощ, полных птичих трелей – огромный аквариум и клетка с канарейкой, а на кухне – Мария-Антуанетта в переднике домохозяйки  жарит пирожки с капустой. Но работа есть работа, а заказ есть заказ, и надо его довести до ума. Он долго перебирал варианты, и, наконец, остановился на наиболее удачном.
 Теперь можно полюбоваться результатом: и морально и материально. Его личный бизнес по компьютерному проектированию и дизайну жилья позволял поддерживать сносное существавоние в условиях экономической нестабильности в стране. Хотя Денис понимал, что для него, как программиста, это совсем не сложная работа, которая не стимулирует совершенствование его профессионального уровня. А сразу по окончанию института, в самом начале своей рабочей деятельности, он хотел работать над сложными компьюторными проектами, писать новые программы, что в принципе было возможно в его родной стране, но только для себя – отсутствовал заказчик. Спрос был преимущественно на программы с экономическим уклоном, и только такие программы оплачивались, иногда довольно хорошо. Но поработав немного на энергетическую корпорацию, Денис затосковал от монотонной и малотворческой работы, которая не способствовала раскрытию его потенциала.
Сложилась парадоксальная ситуация – сильному программисту не хватало работы, и он постепенно терял свою квалификацию, используя компьютер как средство для зарабатывания денег, но в то же время, если возникала необходимость решения сложной задачи, то чрезвычайно трудно было найти классного специалиста, ибо все они либо уехали на заработки, либо дисквалифицировались.
Но Денис, тем не менее, чувствовал себя состоявшимся, потому что ему удалось найти нечто свое, встроиться в экологическую нишу, и проявиться там ярко и неординарно. Это Анюта уноворила его попробовать себя в этой области, и вдруг у него открылся настоящий талант дизайнера, плюс профессиональное владение компьютером. Он быстро завоевал авторитет на рынке и его работы пользовались стабильным спросом.
 Фахрид-заде шагнул в комнату с застекленного балкона, прервав размышления компьютерного аса.
- Я должен еще раз подчеркнуть, господин Илличевский, как мы довольны вашей работой. Все просто великолепно и именно то,что мы хотели, но никак не могли добиться.
 Денис всегда забавляла его восточная, несколько витиеватая привычка выражаться.
- Спасибо, доктор Фахрид-заде, - улыбаясь ответил он,- но, пожалуйста, зовите меня просто Денис, без господинов.
Он давно понял, что турки, благодаря особенностям своей тысячелетиями воспитанной культуре общения, просто физически не могут не соблюдать все формальные условности. Все-таки, что ни говори, Восток – дело тонкое! Но все равно настойчиво пытался разбить официальный ледок в их отношениях. Импульсивная натура Дениса проявлялась ярче всего при личном общении, ему было тесно в рамках протокола.
- Я считаю,- сказал он,- Что больше всего удался зимний садик в лоджии.
- О да,- подтвердил доктор Фахрид,- это истинное место отдыха и размышленний. И, думаю, может служить примером для подражания для моих соотечественников. Надо стремиться интегрироваться в европейскую культуру, а не везде жить на привычный восточный лад. Пора перестать мыслить в рамках культурной отстраненности, и завоевывать место на рынке благодаря качеству нашей продукции, а не экзотическими шальварами и танцам живота, годными только для гарема. Пришла пора отказаться от консервативных и националистических убеждений прошлых лет. Этот европейский стиль не только красив и удобен, но и будет напоминать нам, что, только воссоединясь, Восток и Запад могут достичь поставленных общих целей.
- Да-да, конечно,- пробормотал Денис. У него было ощущение, что он слушает речь, которую доктор Фахрид провозглашал каждую неделю на собрании директоров своего инвестиционного фонда.
 Доктор коротко поклонился и вышел, оставив программиста-дизайнера наедине с делом своих рук. Этот момент окончательного завершения работ Денис любил больше всего. Хотя все вокруг и выглядело немного смешно, но после всей грязи и беспоряжочной суматохи предыдущих недель чувство глубокого удовлетворения охватывало его, когда он вглядывался в эти висячие «сады Семирамиды» и  окружающее благолепие. Все это напоминало благословенный, залитый солнцем, зеленый оазис в бездушной какофонии городской жизни. Денис тихонько прошелся, присел на теплую деревянную скамейку в зимнем саду, и расслабился, вперив взор в солнечные часы.
 Казалось, райская красота окружает его - растения в некоторых местах разместились, как в джунглях, в несколько ярусов: Всю боковую стену оплели могучие рододендроны, пересаженные прямо из питомника, рядом растопырили спои пальчики финиковые пальмы, по искусственном горке декоративно сползал церерус, или камнеломка, огромные кусты пуансетии горели сверху красным, а снизу зеленым огнем, жимолость каприфоль на треллисе развесила свои побеги, усыпанные яркими желто-оранжевыми ягодами; мягкие лучи осеннего солнца, выглянувшего, наконец, над усталым от непогоды городом, пронизывая кудрявую зелень, заполнили весь садик рассеянным зеленоватым светом, радостным и омывающим душу, словно бирюзовые морские волны. Волны эти набегали и отступали, унося совсем к другим горизонтам.
 Так и его мысли потекли в другом направлении. Денис задумался об Анюте и ее неожиданной идее.
Мысль об этом не давала ему покоя. Хотя, по большлму счету, он был согласен с Ольгой в оценке характера Анюты, однако хорошо понимал, что такое развитие событий было почти неизбежно, она непременно пришла бы к этому рано или поздно. Даже и время хорошо подгадало – самые честолюбивые планы Анюта начинала лелеять после сокрушительных провалов на любовном фронте. Ведь эта девушка прямо создана была для любовных приключений дамской литературы, несмотря на свое классическое образование. Она рыдала в кино над сценами расставаний, она упивалась «дамскими» романами, набитыми «любовью до гроба», она обожала сериалы с несчастными браками, страстными выяснениями отношений, бедными жертвами. Мелодрама, сестры Бронтэ, Джейн Остин, Скарлетт O'Хара и Сидни Шелдон – вот ее любимый жанр. Да и в ее жизни драматические моменты переплелись не хуже, чем в кино. Она безумно сожалела об ушедших днях и могла часами перебирать свои памятные реликвии, или долго разглядывать какой-то смятый билет, погрузившись в воспоминания о том, что давно миновало и не повториться уже никогда. А музыка, которую Денис считал ужасной и приторной, действовала на Анюту на уровне рефлексов, как на подопытную крыску. Однажды Денис вышел на кухню, где она мыла посуду под песню «Наутилуса». По мере того, как Бутусов заунывно повторял речетативное «но я хочу быть с тобой», он заметил, что плечи Анюты дрожат мелкой дрожью от рыданий, наполняя раковину горькими слезами.
 Но две минуты спустя она уже пришла в себя и смеялась над собой с долей цинизма, сильно отдающего горечью, и говорила, что, поскольку в мире больше нет места романтике чувств и большой любви, то хотя бы она будет хранителем этой романтики для всего человечества.
- Если бы я была худенькой и могла себе позволить одеваться у Lois Vuitton, то меня бы непременно избрали
«Мисс Романтика».- была ее любимая шутка.
 Денис даже не стал и вспоминать, сколько разочарований она перенесла, сколько раз нарывалась на равнодушие со стороны мужчин, их эгоизм, потребительское отношение, или как модно сейчас называть – отсутствие взаимопонимания.
 И вот опять, новый удар по самолюбию – эта история с Алексом. Денису он тоже нравился – обаяние Алекса действовало на всех подряд, без малейших усилий с его стороны. Поэтому он понимал, почему Анюту тянуло к нему, словно магнитом, и почему она так долго гонялась за ним, несмотря на тщетность своих усилий.
 Денису припомнилось утро, наступившее следом за вечеринкой,плавно перешедшей для Анюты в ночь исполнения желаний. Он помнил, как она вся светилась триумфом и делилась своей радостью со всеми – ведь, наконец-то, Алекс принадлежал ей. Алекс, напротив, еле доплелся до кухни и, устало рухнув на стул, тут же закрылся газетами. В смятой, пропахшей табаком одежде, с опухшими глазами, он никак не походил на счастливого любовника, даже его победительная красота поблекла. И пока Анюта весело скакала вокруг, не замечая негативной ауры вокруг Алекса и его поникший вид, Денис и Ольга обменялись понимающими взглядами, и их сердца одновременно екнули от нехорошего предчувствия – не надо было обращаться к оракулу, чтобы предсказать будущее: им уже тогда стало понятно то, что Анюта поняла только через много месяцев – Алекс для нее – табу, запретная зона.
 Пару недель назад Алекс позвонил Денису сам и попросил встретиться. А накануне ночью Анюта разбудила всех в доме, хлопая дверями и включив на полную катушку музыку к «Титанику», пока Ольга не ворвалась к ней в комнату с криками ярости и не повыключала все подряд.
- Послушай, кореш, - начал Алекс, и впечатление о его обаянии сильно уменьшилось в глазах Дениса,-
- Хочу поговорить с тобой об Анюте.
- Слушаю тебя,- насторожено ответил Денис.
- Ну ты понимаешь, она, конечно, классная девчонка, такая начитанная, ну и все такое, но как-то она никак не просекает, что я то не западаю.
- А что, собственно, случилось? – поинтересовался Денис.
- Не так, чтобы случилось, просто она все время следит за мной, типа, ходит. Вчера, понимаешь, я был в том ресторане, где она играет, у кореша день рождения отмечали, и я, типа, договорился с этой птичкой, Наткой, а тут Анюта – просто глаз не сводит. Затем она, типа, подходит, ну и, типа, ведет себя, как будто я, типа, ее жених, и типа между нами что-то есть.
- Но вообще-то, между вами есть определенные отношения,- прервал его Денис, весь ощетинившись в защиту своей подруги и чувствуя, что у него раскалывается голова от этих устойчивых сленгизмов и бесконечных «типа» и «вроде».
- Перекрестись, парень, какие отношения? Какая-то паршивая ночь...ну,не в том смысле, что паршивая, - быстро добавил он, увидев, как изменилось лицо Дениса. – Да и когда это было,- вроде, сто лет назад, я уже и забыл. А больше ни-ни, я ее, вроде, и пальцем не тронул, и вообще, ничего, вроде, такого не делал, чтобы девушку обмануть – да такое я никогда и ни за что! – Наконец он добрался до конца своей речи, весь пышущий возмущением и исполненный сознания собственной правоты.
 Денис ничем не выказал свое состояние крайнего негодования, а, с целью поддержать реноме Анюты, уверил Алекса, тщательно подбирая слова, что просто у Анюты такой живой характер и кокетливая манера общения, а он принял это за, типа, личный интерес к нему, но вообще-то такой, мягко говоря, малоразвитый парень, как Алекс, должен бы чувствовать себя, типа, польщенным, когда такая девушка, на все сто, обратила на него,вроде того, внимание, черт его подери совсем.
 После этого он решил перекинуться словечком с Анютой в том духе, что «Этот Алекс, кошмарный зануда, жлоб и самовлюбленный пижон. К тому же непрошибаемый и дубинноголовый тормоз. И это ты правильно сделала, что решила бросить его. Задумчиво пощипывая довольно жесткий листик гибискуса, Денис вспомнил, что так и не высказал это Анюте. Однако, судя по сегодняшнему утру, в этом не было такой уж необходимости.
 Самое главное укладывалось в один вопрос – как долго продлится это новое увлечение? И насколько хватит этих наполеоновских планов? «Но для меня главнее,- угрюмо подумал он,- что пока обойдемся, хотя бы, без красавчиков.»